Он родился в 1944 году в Одесской области. С 1953 года и до сих пор живет в Краматорске - центре машиностроения Донбасса и Украины. Закончил Краматорский индустриальный институт в 1971 году.
Основная профессия Евгения Качуры связана с металлургией для тяжелого машиностроения. Но и в живописи он сказал свое слово и продолжает это делать.
Увлечение рисованием началось у него в шестнадцатилетнем возрасте. Определяющее влияние на становление его как художника оказал
И.И. Пархоменко, руководившей изостудией при ДК Ново – Краматорского завода, которую посещал тогда юноша. И.И. Пархоменко – хороший живописец – портретист и прекрасный педагог, учился искусству в Днепропетровске перед Отечественной войной у Михаила Панина. Учителем же Панина в Петербургской Академии художеств был Илья Репин. Краматорск и Чугуев, где родился Репин – почти что рядом. Фактически преподавание в изостудии было основано на строгой академической традиции. За два года учебы в этой мастерской юноша приобрел и усвоил основные навыки рисунка и живописи головы, фигуры, пейзажного этюда. Профессионально он быстро вырос и это позволило руководить ему этой же студией позже, когда он учился в Краматорском индустриальном институте.
Его учитель И.И. Пархоменко тогда же создавал в Краматорске художественный музей, и молодой человек активно принял участие в становлении музея. В город для будущего собрания картин поступили работы ведущих русских и советских художников, в т. ч. В. Серова,
В. Поленова, П. Петровичева, В. Рындина, других. Изучение работ мастеров, которые находились рядом со студийными комнатами, прибавляло знаний и умения, давало понимание особенностей жанров искусства и стилей их выполнения. Это было начало 60-х годов 20 века. Тогда не существовало ни книг, ни картин о всяческих «измах» нового времени. И вдруг появились работы по импрессионизму и постимпрессионизму, о русских и зарубежных художниках 20 века. Скандальная выставка «Тридцать лет МОСХ’а» в Московском манеже тоже сделала свое дело: пристальный интерес к «другому», не очень официальному искусству возник у молодого художника и не ослабевал никогда.
Уже в 1961 году он участвует в первой художественной выставке в городе Краматорске, которая стала заметным общественным явлением. В начале своего пути художник не редко участвовал в выставках, но затем практически прекратил выставляться, затрачивая свободное время на сеансы живописи в мастерской и пленере. Ведь для участия в выставках необходимо тратить много времени: возить работы в другие города, представлять их всяким выставкомам, забирать картины обратно.
Учеба в институте, Служба в Советской армии, снова учеба. После окончания вуза пришла пора работать на заводе.
При постоянной занятости на крупном производстве тяжелых машин, как только предоставлялась возможность, Евгений Дмитриевич брал альбом, делал рисунки, наброски, ходил на этюды, писал натюрморты и портреты. Он следовал принципу «ни дня без штриха и мазка» и это стало каждодневным правилом. Таких художников тогда называли «любителями», «художниками выходного дня». Но уединенные напряженные часы у мольберта, с этюдником «на мотиве» способствовали росту мастерства. Рамки любительства были отброшены. Отсутствие каких-либо честолюбивых помыслов, свобода от обязанности подтверждать свое творческое лицо на идеологических выставках, а также свобода от халтуры, выгодных заказов давала возможность при высоких профессиональных навыках живописца оставаться самим собой. Для художника это – радость и счастье. Живопись стала для Евгения Дмитриевича естественной потребностью, неотъемлемым элементом образа жизни.

Начало

Творчество

Много времени уделял Евгений Качура изучению собраний картин музеев Москвы, Ленинграда, Киева, Харькова. Эрмитаж в Ленинграде и Музей искусств имени Пушкина в Москве стали его любимыми местами. Видел он и собрания картин в музеях Мюнхена, Дрездена, Вены и Праги.
Он всегда был и есть свободен от прессинга коммерческого и официального искусства. И вспоминает, как его мастерскую еще в советское время посетил художник, член творческого союза и с горечью сказал: «Я завидую тебе, ты пишешь, что хочешь и как хочешь. А я вынужден писать так, чтобы понравилось выставкому или худсовету. Тогда я имею зарплату и подтверждаю свое членство».
Евгений Дмитриевич из той, увы, уже практически ушедшей части живописцев, которые проявляют себя только на натуре. Он точно изображает вещи, реально. Такое искусство, такая живопись практически утрачены, нет переживания именно этой вещи или предмета. Большинство современных художников изображают натуру опосредованно, сквозь дымку, сквозь призму, через воспоминания, придумано, искусственно, натянуто. Но он делает это не так. Он – настоящий. Принимает вещи такими, как есть.
Вот что говорит художник о своей натурной работе: «Когда я смотрю на свои рисунки и этюды с натуры, сделанные когда-то, давным-давно, я вспоминаю то душевное состояние, которое было у меня тогда, окружение, обстановку, погоду, разговоры и мысли, лица друзей и знакомых. Даже сенсорные ощущения (например, загорал). И даже вкусы и запахи. Такой рисунок, такой этюд для меня, их особенность – воскрешение памяти, воскрешение утраченного времени».
Художник называет себя традиционалистом. Он укоренен в традициях французской и русской живописи XIX – XX веков. Многие сейчас отрицают традицию. В моде – contemporary art, акции, инсталляции, инвайронтенты, огромные безликие холсты, эпатаж, стремление оглушить и засветить глаза зрителю. И обратное – коммерция, салонность, околовкусие. Но как жив театр, как жива классическая музыка и опера, так всегда будет жива и живописная традиция, базирующаяся на духе, а не на кошельке и коньюнктуре. Останется традиция – останется интеллигенция. Умрет традиция – мир будет поделен на олигархов и нищих, что уже заметно сейчас. И не будет даже смягчающей прослойки совестливых людей, взывающих к справедливости.
Если попытаться кратко охарактеризовать конкретное творчество художника, то отметим следующее. Преимущественно мы имеем дело с работами маслом на холсте и которые сравнительно небольшого размера. Камерная форма холста адресуется зрителю достаточно интимно и лирично. Это не является характерным для современной живописи. Сейчас привыкли давить зрителя масштабом и глобальностью. Здесь его индивидуальность опирается на традиции «малых голландцев», Вермеера, Шардена.
Три жанра подвластны мастеру. Прежде всего, натюрморт, затем – портрет и обнаженная натура, а также пейзажный этюд – картина. Нередко художник выполняет серии рисунков пером, фломастером, карандашом. Обычно это портреты, НЮ, пейзажи.
Натюрморт позволяет постоянно работать в мастерской, держать форму, неспешно наблюдать и размышлять, оттачивать мастерство, ставить формальные эксперименты. В начале творчества художника это был превалирующий жанр. Да и в настоящее время он часто обращается к нему – предметы всегда под рукой, безмолвная и безотказная натура.
Первая – «вещь в себе». Картины тяготеют к раздумчивости, философичности. Вещи домашнего обихода вдохновляют эти работы. А предшественники – голландцы, Шарден. В «Эзотерическом натюрморте» например, по отдельности всё изображенное – бутылка, лимон, чашка и т.д. – просто предметы. Вместе же они – гармония, модель мироздания.
Воистину «бог прогуливается» среди чашек и ложек. Оставаясь точным и верным натуре, натюрморт прост, таинственен и совершенен. А вещи приобретают одухотворенность.
Вторая линия. Здесь вдохновляющий элемент – мир плодов: яблоки груши, виноград. Их сочность, свежесть ошеломляют Евгения Дмитриевича. Видя великолепные плоды, которые еще не написаны, художник берется за кисть и неумолимо работает. Эта линия идет от Сезанна, фовизма, «Бубновых валетов».
И третья линия натюрмортов – структурно – флуктуационные работы, кристализующие предметы и среду, покоящиеся на кубистистической традиции. Здесь также, видимо, сказывается его профессия металлурга, которая основана на знании структурных превращений материалов.

"Нам мудрость давит на затылок, но бьет по сердцу примитив"

Большое внимание уделено в натюрмортах деталям, в которых порой скрыта вся сущность природы. Эта сущность зрима в его предметах – одиночках: «Яйцо» («Двухмерное в трехмерном»), «Груша», «Яблоко», «Орех», «Рыба».
Несмотря на преобладание в творчестве художника натюрмортов (некоторые из них могли бы с полным правом войти в музейные коллекции), портрет и обнаженная натура - постоянные спутники мастера. Он изображает своих близких и друзей. Относится к ним приветливо, внимательно, открыто, естественно. Пишет без салонной красивости и пафоса.
Восхищают изображения обнаженных. Здесь он, пожалуй, наиболее неповторим, оригинален и нов. Большинство из этих студий выполнены в яркой, фовистской манере. Свободная живописность волнует воображение, контрастность цвета и подача формы интригуют. Но все это происходит естественно, органично, просто, без излишнего нажима и излома. Чувство, что сиюминутный момент – это и есть жизнь, минимальность и выразительность средств, очарование – хорошие качества живописи. В этих ню и полуню нет «голизны», есть естественная нагота. Все идет на грани игры, немного иронии с намеком на легкую психологичность, чувственность.
Исполнение этих работ как-бы иллюстрирует принцип естественного и свободного искусства: настоящее совершенство больше похоже на несовершенство. Что-то от китайских мастеров кисти, изображавших иероглифы, цветы, плоды и бамбук.
«Тельняшка красная», скопировать такую, казалось бы, очень простую живопись невозможно. Не повторить эту пульсацию руки, глаз, чувств. Такая пульсация возможна только при самом сеансе. При повторе это не достижимо. В этой работе – тонкое соответствие искусности и примитивности.
В настоящее время в творчестве Евгения Дмитриевича главенствует пейзаж. Вернее – этюдный пейзаж на мотиве. Он внимателен к прекрасной природе Северного Донбасса с его ярким солнцем, широкой степью, балками, меловыми горами, бегущими навстречу друг другу, как дикая конница, посадками. Здесь теплые и приветливые сосновые и лиственные леса. «Дикое поле» - так звались раньше эти леса. Здесь с дружиной бегал князь Игорь в легендарном «Слове о полку Игоревем ».
Все эти мотивы воплощает в картинах художник. Пластика этюдов создается совокупностью разных средств – энергией мазка, фактурой, движением цветных и светоносных масс. Часто в этих работах – сиюминутный поток, радость, теплота, восхищение светом и воздухом. Это не «окрестности импрессионизма», а скорее упражнения адепта дзен.
Живопись на пленере должна помогать дыханию, а не ударять, ошарашивать зрителя. Атмосфера, излучаемая этюдами этого художника, целительна.
Здесь представлено искусство нерадикального свойства, создаваемое «для себя» в нем запечатлелись мироощущение художника, просто рядовая жизнь, окружающая его природа, люди и предметы. Эти произведения, выполненные без оглядки на установки времени, рынка, идеологии. Они вовлекают зрителя в живой диалог.
Именно подобный пласт «неофициального искусства, а не картины», осевшие в госхрамах и музеях, составляют особую ауру своего времени. И потому малоизвестные, но от этого не менее прекрасные мастера привлекают внимание. Среди них – Качура Евгений Дмитриевич.
И в заключение – три правила живописи от Е.Д.:

1. Цель. Труд живописца должен нести удовольствие. Но не доказывать что его (этого художника) живопись превосходна.
2. Метод. Светлее, цветнее, плотнее, естественнее. В потоке длящегося конкретного времени.
3. Какие ощущения должна нести картина? Здесь надо помнить слова поэта:

«Нам мудрость давит на затылок, но бьет по сердцу примитив».